России все равно, какой газ будет покупать Варшава – трубопроводный или СПГ: и тот, и другой все равно будут российским.

Варшава упрямо пытается отменить законы природы и экономики. Агентство Bloomberg цитирует  заявление Петра Наумского, курирующего в правительстве «газовые  вопросы», о принятом в Польше плане полного отказа от импорта  российского газа. Мол, после истечения в 2022 году текущего контракта с  «Газпромом», его продление больше не планируется. Впервые с 1944  года Польша полностью освободится от «российской энергетической  зависимости».

Впрочем, разве что именно  от российской, так как собственная добыча в сланцах так и не началась,  поэтому потребность страны в импорте энергоносителей остается на прежнем  уровне в 78−80%. С той лишь разницей, что после 2022 года главным в  структуре поставок станет газ из Норвегии. Точнее, должен стать, так как  польские планы, как всегда, довольно существенно расходятся с  реальностью даже сейчас.

Нет, формально Норвегия в настоящий момент продолжает оставаться крупнейшим добытчиком  и экспортером энергоносителей в ЕС. Если пик добычи нефти уже явно  пройден — с 2015 года извлекаемые объемы ежегодно снижаются на 1,4−1,5%,  а в 2018 ожидается падение уже на 2%, то за счет освоения новых  месторождений добыча газа сохраняется на более или менее прежнем уровне в  124 млрд. кубометров. На бумаге цифры выглядят даже рекордными  относительно прошлого пика 2001 года, что и дает основание полякам  рассматривать Норвегию в качестве надежного альтернативного источника.  Как водится, все меняют детали.

Во-первых, удержание рекорда обеспечивается  высокими темпами освоения новых месторождений, которые ранее считались  бесперспективными по причине крошечности объема извлекаемых запасов.  Если первые скважины активно фонтанировали на протяжении трех и более  десятков лет, то в новых дебет начинает падать уже через полгода  эксплуатации. Да и этих мелких пузырей в Северном море находится все  меньше. Определенные надежды Норвегия связывает с освоением запасов  Северного Ледовитого океана, но там все пока слишком вилами по воде,  чтобы говорить о прогнозах серьезно.

Во-вторых, при всей торжественности успехов, Норвегия уже полностью продает весь объем добычи. Потребность Польши по газу равняется  порядка 15 млрд. кубометров в год, из которых 84% обеспечивает  «Газпром». Впрочем, по итогам первого квартала текущего года PGNiG с  гордостью отрапортовала о сокращении доли закупок у России аж на целых  шесть процентных пунктов, снизив «зависимость» с 84 до 78%. Но даже в  этом случае речь идет о способности Норвегии изыскать в своих объемах  «лишние» 9,3 млрд. кубометров для обеспечения запроса поляков.

Скандинавы  не скрывают изрядной доли сомнений в реалистичности такого сценария, но  пока и не отказывают потенциальным клиентам в будущем. Рынок — штука  динамичная. Ряд традиционных покупателей, таких как, например, Париж с  Берлином, намекают на перемены в их коммерческой политике, связанные с  «Северным потоком-2». Так что иметь на примете «запасной вариант» для  перекидывания излишков, если такие образуются, более чем полезно. Тем  более что никаких текущих финансовых обязанностей это за собой не ведет.  Ну, а если, как говорят специалисты, где-то после 2021 года объем  добычи газа падать все-таки начнет, то и вопрос поставок в Польшу  отпадет сам собой автоматически.

Что  касается самой Польши, то на данный момент она закупает порядка 11 млрд.  кубометров газа в год по следующей схеме. Непосредственно напрямую у РФ  приобретается 60,3% объема. Еще 22% Варшава берет «в Европе», делая  вид, что не подозревает о российском происхождении по меньшей мере 2/3  этой цифры. Отсюда и возникает некоторая путаница в отчетах, когда доля  «Газпрома» гуляет: когда надо нагнать страху, до 80%, а когда показать  успехи в борьбе против российского монополизма, падает до 60%.

Помимо российского трубопроводного, поляки попытались сделать ставку на закупки сжиженного газа, построив  для этого у себя целый терминал. Под него они по контракту обязались  брать 1,5 млрд. кубометров (в пересчете на обычный газ) в год у Катара,  оказавшись последней страной, что называется успевшей впрыгнуть в  последний вагон уходящего поезда. После 2009 Катар контрактов на  поставку в Европу больше не заключал. Весь прирост его добычи уходит на  значительно более выгодные по цене азиатские рынки.

Как  это у поляков часто случается, планировавшаяся победа обернулась  убытком. Динамика рыночных цен, даже с учетом отчаянного противодействия  Европы «российской газовой экспансии» с помощью разных откровенно  политизированных приемов, все равно сделала разницу между трубопроводным  и сжиженным газом слишком высокой. Из технически заложенных в проект  терминала в Свиноуйсце мощностей в 5 млрд. кубов в год, фактически  загружены лишь те 1,5 «катарских» миллиарда. Больше желающих  пользоваться его услугами в Европе не находится. Соседи по Прибалтике  пытаются играть в собственные игры, а остальным проще и дешевле покупать  газ по традиционным схемам.

В итоге получилось фиаско.  Идеологически неправильный российский газ обходится полякам в 195 долл.  за тысячу кубических метров. Тогда как катарский, после регазификации  влетает в 319. Конечно, политически можно сколько угодно играть цифрами,  смешивая крошечный объем дорогого ближневосточного с дешевым российским  газом и рассказывать населению, что поиск альтернативы российской  агрессии на конечной цене газа для Польши практически не сказывается.  Рост как бы действительно есть, но он составляет доли процентов, что  можно спокойно игнорировать ради высокой цели.

Но  математика есть математика. Обмануть ее сложно. 319 долларов за 1  тысячу кубов — это в 1,63 раза дороже российской цены. Плюс тяжелыми  гирями на баланс ложатся эксплуатационные издержки минимум вдвое  недогруженного СПГ-терминала, потому глубоко убыточного в нынешнем  режиме эксплуатации.

Серьезные надежды на  исправление ситуации Варшава возлагала на вашингтонские обещания  поставок СПГ из США. И действительно, в течение 2017 года в Свиноуйсце  пришли два американских газовоза в качестве пилотных проектов для  тестирования варианта. С учетом всех скидок и прочих временных решений,  итоговая цена получилась в 266 долл. за тысячу кубов, что по-прежнему  дороже российского трубопроводного, но заметно дешевле катарского  сжиженного.

Однако поляки не были бы  поляками, удержись они от проявления своего традиционного гонора. Вместо  проявления заинтересованности в явно выгодном для них предложении,  Варшава тут же сделала вид, что американский газ ей не очень-то и нужен. Но она готова для переговоров, если США сумеют сделать достаточно интересное рыночное предложение.

Учитывая  откровенную политизированность американских попыток экспорта газа в  Европу с целью остановить «Северный поток-2», план, который не сработал —  стоит ли удивляться, что Варшава до сих пор никаких предложений из  Вашингтона не получила вовсе? Не то, что для Польши, в США нет  сколько-нибудь заметных объемов газа для всей Европы вообще. Все там  имеющееся сейчас тоже переориентируется на более дорогие азиатские  рынки.

Но идея «углубить и расширить»  диверсификацию для поляков стала идефикс. Потому, когда не сработали  «катарский» и «американский» планы, Варшава вцепилась в проект прокладки  газопровода в Скандинавию. СПГ-варианты уже не рассматриваются. Как  потому, что пример Литвы убедительно показал дороговизну самого СПГ, так  и по причине появления у «Газпрома» собственного СПГ-предложения,  которое, по извечному русскому коварству, опять оказалось значительно  более дешевым. Но у русских брать нельзя. Точка.

Впрочем, польский интерес тут кроется не только в самом газе. Проект Baltic Pipe  стоимостью в 1,5 млрд. евро официально считается польским, а значит  руководить его реализацией должен будет концерт под польским  руководством (следовательно, с привлечением польских субподрядчиков),  тогда как финансировать его Варшава намерена из коллективных структурных  фондов ЕС. Грубо говоря, под маркой решения «проблемы российской  газовой интервенции» поляки планируют немножко распилить бесплатных  европейских денег.

И очень даже может  быть, что им в данном случае это удастся. Хоть и не в полном объеме.  Идея «балтийской трубы» включает в себя модернизацию шведской и датской  ГТС, в которой обе страны сильно заинтересованы. Просто так ее бы  пришлось вести строго за собственные деньги. Присоединение Польши  юридически превращает его в международный проект, а значит, дает  железные основания на включение в общеевропейскую программу развития  инфраструктуры Евросоюза. А значит, и требовать его денег.

Другой  вопрос, что в своих заявлениях о найденной альтернативе, поляки, как  всегда, очень сильно преувеличивают. Несмотря на достигнутые соглашения с  Данией, положительного решения Еврокомиссии еще нет. И учитывая  проблемы с вопросом сохранения «программ выравнивания» на следующий  бюджетный период 2020—2026 годов, оно имеет шансы не появиться вовсе. В  теории работы по прокладке 230 км трубы через Балтику должны начаться  уже через полтора года, чтобы как раз к 2022 ввести трубопровод в  эксплуатацию, но по сей день нет не только полученных разрешений от  «надзирающих и контролирующих органов ЕС», пока отсутствует даже сам  технический проект. Его разработка стоит денег, которые, до получения  официального согласия Брюсселя на финансирование, поляки из своего  кармана тратить не спешат.

А самое во  всей этой истории смешное заключается в том, что к 2022 году объемы  добычи газа в Норвегии начнут окончательно падать, вынуждая ее все  активнее, под видом своего, перепродавать все тот же российский газ.  Только уже сжиженный, с Ямала. В прошлом году две подобные сделки уже  были отмечены. Так что, в конечном счете поляки будут покупать все тот  же российский газ, только прошедший через пару-тройку посредников и  превратившийся в «альтернативный», соответственно, и более дорогой. Но  тут уже хозяин — барин. Россию такой вариант тоже устраивает.

Источник